Актер Евгений Стычкин: «Мы слишком романтизируем СССР» Канал ТНТ приступает к съемкам второго сезона одного из главных телевизионных хитов прошлого года – мистического триллера «Чернобыль. Зона отчуждения». Первый сезон можно будет увидеть на ТНТ с понедельника по четверг в 22.00. Пятеро молодых людей прыгают в старую «Волгу» и отправляются на поиски вора, часом ранее укравшего из квартиры родителей главного героя восемь миллионов рублей. Грабитель — обычный московский айтишник, — вместо того чтобы залечь на дно, тут же записывает видеоотчет, в котором сообщает, что финальная точка его путешествия — Чернобыльская АЭС и город Припять. С каждым километром путешествие героев становится все опаснее и запутаннее. Что заставило их собраться вместе? Удастся ли им остаться в живых? На что можно пойти ради спасения чужой жизни? И правда ли, что прошлое — это то, чего уже не вернуть? Авторы умело играют с жанрами, превращая повествование из роуд-муви в мистический триллер, из боевика в фильм-катастрофу, оставляя до самого конца открытым вопрос — почему именно эти пятеро ребят во что бы то ни стало должны были оказаться в таинственной и полной загадок зоне вокруг Чернобыльской АЭС. Зона — не просто место действия, а ключевой герой сериала. Она может менять внешность и голоса, пугать или приходить на помощь. Но главное — у нее тоже есть план. И он известен только ей одной. При всей сложнейшей компьютерной графике, трюках и спецэффектах, «Чернобыль» на ТНТ—это прежде всего история про людей. Про простых московских ребят, которые всего лишь пытались исправить собственную ошибку, но вместо этого изменили прошлое, а вместе с ним — и ход истории целиком. Главного антагониста и двигателя истории Костенко великолепно сыграл Евгений Стычкин. По сюжету для достижения своей цели готов пожертвовать всем — даже жизнью. И не одной. В 1986 году он был молодым и подающим надежды майором КГБ, который мог предотвратить чернобыльскую аварию, но не сумел. Чувство вины превратило честного майора госбезопасности в опасного бандита. Тридцать лет он мечтал только об одном: вернуться назад и все изменить. 

   - Чем вас в первую очередь заинтересовал этот проект? 

  - Отличным сценарием. Большое удовольствие работать с хорошей драматургией. Неожиданные сюжетные ходы, объемные герои, прекрасно написанные диалоги. Ну и роль, от которой оказываться странно: возможность встретиться с самим собой в кадре — удовольствие, которое чаще предлагает артистам Голливуд, а не отечественное кино. 

   - Вы играете сотрудника КГБ СССР. И у многих людей отношение к этой структуре сейчас совершенно определенное. Сложно было при этом находить какие-то положительные качества в своем герое? 

   - Естественно, КГБ —это организация, которая себя полностью дискредитировала. Но артист, играя любого героя, должен хотя бы пытаться его оправдать. И чем страшнее и ужаснее персонаж, тем интереснее искать его правду. Она всегда есть. Самые чудовищные поступки совершаются людьми, уверенными в своей правоте. Особенной радостью для меня будет, если зрители в какой-то момент встанут на мою сторону и потом сами этому ужаснутся. 

   - Сейчас многие романтизируют СССР. Что для вас такое это время? 

  - Для меня — это время молодости наших родителей. Их мир казался нам невероятно прекрасным, они были недостижимыми полубогами, и поэтому мы это время романтизируем. Нам кажется чудесной ложка на веревке, которой в булочной проверяли свежесть хлеба, и поливальные машины на пустой улице перед университетом. Кажется, что вся страна сидела на кухне с Бродским и Аксеновым и пела песни Окуджавы. Но это не так. Это было непростое время. И в том числе и о сложности этого времени наше кино. О том, каким странным и диким молодым современным ребятам кажется тот мир. И как плохо они его знают и понимают. 

   - Когда произошла авария на ЧАЭС, вам исполнилось 12. Что вы помните об этом событии? 

  - Я ехал на велосипеде. Было холодно. Мы были в Серебряном бору, в доме отдыха Большого театра. К нам приехали наши друзья из Киева, мы гуляли, и они рассказывали об аварии. Но несмотря на то что они бежали в Москву, никто не понимал тогда масштаба трагедии. Странно, но я и сегодня прекрасно помню этот день. 

  - Есть мнение, что авария на ЧАЭС стала камнем, о который споткнулась империя. Последствия были не только экологического порядка, но и экономического и даже политического. И если бы вам сказали, что, предотвратив катастрофу, вы лично, Евгений Стычкин, могли бы сохранить ту страну, вы бы на это пошли? 

  - Я не хочу сохранять СССР. Ни в каком смысле. Я не думаю, что авария могла кардинально повлиять на ход истории. Все, что произошло с нашей страной, — результат коллективного разума. Он такой, потому что мы такие. Это не хорошо, не плохо. Просто если нам что-то не нравится вокруг, это значит, что нужно начинать чинить себя, а не электростанцию. 

  - Как вы считаете, каким образом нужно хранить память о прошлых катастрофах? Что важнее — памятники или кадры необработанной, немонтированной кинохроники? 

 - Важно и то, и другое. Мне кажется, главное — нужно научиться осознавать историю. Показать в натуральном виде, изваять памятник, нарисовать комикс и сочинить анекдот. Тогда можно будет идти дальше. Мы не очень умеем продолжать путь, мы виснем на своих победах и ошибках. В этом наша большая проблема.